А. В. КАРАВАШКИН, А. Л. ЮРГАНОВ. Регион докса: источниковедение культуры

М. РГГУ. 2005. 210 с. ... Этой книги не могло не случиться. С одной стороны, это прямое продолжение предшествующей книги А. В. Каравашкина и А. Л. Юрганова "Опыт исторической феноменологии" (М. 2003), представлявшей "своеобразную хронику поисков, а не развернутую теорию метода". С другой стороны, активно пишущие авторы не удовольствовались полемикой со своими оппонентами во введениях, в основных текстах и в примечаниях своих книг, выходивших в последние годы. Они не остановились на постоянном, но в проблемно-историческом исследовании неизбежно спорадическом, по частным поводам обращении к историческим построениям, методам и спорам историков, работавших преимущественно в той же области средневековой русской культуры - А. А. Зимина, А. Г. Кузьмина, Д. С. Лихачева, Я. С. Лурье, В. Л. Янина и др., и к нюансам источниковедческих позиций С. М. Каштанова, О. М Медушевской, С. О. Шмидта и др.; не ограничились апелляцией к концептуальным идеям и парадоксальным замечаниям воздействующих в наибольшей мере на сознание современных отечественных историков философов Э. Гуссерля и Х. - Г. Гадамера, историков М. Блока, Л. Февра, А. Я. Гуревича и других ученых, вышедших из школы "Анналов". Методологическое напряжение в предшествующих работах авторов было велико, стремление же к цельности метода, последовательно применяемого авторами, требовало и целостного его осмысления и изложения. Наконец, быть может, как ничто другое, историческая феноменология в ее развертывании в исследовательской практике, имеющая дело с исключительно "текучими" компонентами, духовными и материальными, требует постоянной напряженной авторефлексии исследователя, в том числе и в области методологической. ... Книга названа авторами "Регион докса", хотя в значительной мере она посвящена как раз его противоположности - той области, где обсуждается сама возможность достижения строгого знания в историческом исследовании. Признанное в современной феноменологической парадигме различие сфер "докса" (греч. doxa - мнение, представление) и "эпистеме" (греч. episteme - знание, познание), области "реальной практики и реального дорефлективного сознания" и другой области - "строгого знания" легло в самое основание книги. ... По самому большому счету перед читателем (профессиональным ученым, работающим в гуманитарной сфере - книгу вряд ли можно назвать общедоступной) предстает серьезная попытка понять, с точки зрения метода, историческую науку как историческую феноменологию, изложить ее важнейшие основания и принципы ее специальной дисциплины - "источниковедения культуры" (с. 9). Вне зависимости от любых оговорок авторов, этот подход претендует на универсальность. Для этого авторам, во-первых, было необходимо транспонировать ближе к языку и проблематике исторического изучения феномен реального, не редуцированного сознания и рассмотреть реальное сознание как предмет познающего разума; во-вторых, определить отношение феноменологической парадигмы к наиболее распространенным в XX в. философско-историческим теориям и подходам; в-третьих, рассмотреть аксиоматические основания субдисциплины (в данном случае) исторической феноменологии - "источниковедения культуры". Решению первой задачи отведена в книге часть первая - "Регион докса: феноменология реального сознания"; двум другим посвящена вторая часть "Источниковедение культуры: обоснование метода". ... Первая часть - это введение в феноменологию реального сознания, или феноменологию культуры. Нельзя сказать о ее исключительно авторском характере: скорее авторы излагают основные положения "Идей к чистой феноменологии и феноменологической философии" и "Феноменологии внутреннего сознания време- ... стр. 169 ... ни" Э. Гуссерля и вливаются в корпус зарубежных и отечественных исследователей метода, комментаторов Гуссерля и интерпретаторов феноменологии (И. А. Бондаренко, П. П. Гайденко, Р. Ингарден, Э. Левинас, В. И. Молчанов, Н. В. Мотрошилова, Е. Я. Режабек, И. М. Савельева, Я. А. Слинин, А. В. Полетаев, Л. Уайт, А. Шлегерис, ГГ. Шпет, Г. Шпигельберг, А. Н. Шуман, А. Шюц и мн. др.). И, хотя авторы по счету последние в этом обширном списке, для упреков в эпигонстве нет ни малейших оснований: их "путешествие" по страницам трудов Гуссерля и его последователей, комментаторов и критиков выводит на проблемы сознания действующего историка, проблемы историографического мифа и его критики, проблемы беспредпосылочной герменевтики исторических источников (с. 48 - 62). ... Для определения отношения феноменологической парадигмы к наиболее распространенным в XX в. философско-историческим теориям и подходам авторами избраны в качестве сравнимых величин историческая антропология и "российский (?) позитивизм". Определенная странность выбора и, в последнем случае, терминологии разъяснена авторами - и то, и другое, как и историческая феноменология, стремились к тотальности исторического изучения, к универсальности метода. ... Историческая антропология двигалась к "тотальной" истории путем перемещения в центр исследования человека во всех его проявлениях; многообразие социально-антропологических связей перекрывалось полидисциплинарным изучением и междисциплинарными подходами.