Организация речи и пейзаж в "Сорочинской ярмарке" Н. В. Гоголя

Г. И. Романова (Москва) ... В мире "Вечеров на хуторе близ Диканьки" (1831) для действующих лиц повестей природа не является объектом рефлексии, поэтому в слухах, легендах (как, например, в рассказе кума о красной свитке или истории Левко об утопленнице) отсутствуют не только пейзажи, но и пейзажные детали. ... Шире кругозор и внимательней взгляд у издателя Панька Рудого, украшающего свой сказ пейзажными краткими зарисовками ("осенью, когда ни журавлей в небе, ни груш на дереве не увидите более"; "только вечер, уже наверно где-нибудь в конце улицы брезжит огонек..." и др.). ... Более развернутые и содержательно значимые пейзажи характерны для сказа дьячка Фомы Григорьевича ("Вечер накануне Ивана Купала"), где пейзаж связан с описанием психологического состояния главного героя: его нетерпения, очарования происходящим и страхом, отчаянием после совершения преступления. Обмороченному и пролившему кровь Петрусю чудится, что "деревья, все в крови, казалось, горели и стонали. Небо, распалившись, дрожало... Огненные пятна, что молнии, мерещились в его глазах". Это пейзаж, связанный с развитием сюжета, характеризующий состояние персонажа, создающий атмосферу мрачного волшебства и чудес. ... Наиболее значительны картины природы в сказе панича из Полтавы, в гороховом кафтане и с табакеркой (именно на него как на рассказчика "Сорочинской ярмарки" указал издатель в предисловии к "Вечеру накануне Ивана Купала"). Он же рассказывает историю "Майской ночи, или Утопленницы". В этих повестях пейзаж несет особую смысловую нагрузку. Остановимся на них подробнее. ... Рассказчик здесь - поэт, предстающий то как "иронический интеллигент", то как восторженный лирик, воплощая собой "некую субъективную и довольно неопределенную стихию эстетического переживания мира"1. Читатели заражаются его восхищением и восторгом перед красотой природы вымышленной реальности. Называя место действия, рассказчик (а за ним и читатель) смотрят на происходящее со стороны, с некоторой дистанции, потому что только издалека или с высоты видно и землю, и небо, и степи, и дубы, и огороды, и сады, "нагнувшиеся от тяжести плодов", и "как весь народ срастается в одно огромное чудовище и шевелится всем своим туловищем". Издалека же слышны разные птицы одновременно: и чайки, и жаворонки, и перепела, здесь "все сливается в один нестройный говор". Затем рассказчик приближает читателя к героям своего рассказа. Описывая подробно содержимое обозов, рассказчик и сам занимает позицию прохожего, разглядывающего и Черевика, и Хиврю с Параской на возу. Однако он сразу отделяет себя от участников событий, от спешащего на ярмарку люда. Если прохожим доступно только видимое глазу, рассказчику известно гораздо большее. Он не причисляет себя к проезжим, а постоянно подчеркивает, что всю красоту видят его герои, не он: "Глазам наших путешественников начал уже открываться Псел", "река... раскинулась перед ними". Такая перспектива видения - "творца", находящегося как бы вне изображенного пространства, глядящего издали и свысока, затем смена общего плана на крупный - более характерна для повествователя, чем для рассказчика, и свидетельствует об особой близости позиций автора и "панича" в повести "Сорочинская ярмарка". ... Статичный пейзаж, с которого начинаются некоторые повести цикла ("Сорочинская ярмарка", "Майская ночь, или Утопленница") - первый знак, начало сотворения условного художественного мира ("Для рассказывания прежде всего необходимо сотворить некий мир, как можно лучше обустроив его и продумав в деталях..." - У. Эко. "Заметки на полях "Имени розы"). Украинский летний полдень или украинская весенняя полночь - это, по словам У. Эко, "космологическая работа" автора, создание его воображения. Пейзаж здесь имеет свой собственный "сюжет", не связанный с основными событиями, но косвенно влияющий на них. Во-первых, автор "выдумыва- ... ет" союз земли и неба. Во вселенной "Вечеров..." высокое небо, днем и ночью обнимающее землю: "голубой неизмеримый океан... нагнувшийся над землею... обнимая и сжимая прекрасную в воздушных объятиях своих" ("Сорочинская ярмарка"); "задумавшийся вечер мечтательно обнимал синее небо", угрюмый пруд "держал в холодных объятиях своих далекое, темное небо" ("Майская ночь"). Это мир неги, любви, роскоши, очарования, сладострастия, объятий и поцелуев ("О как полно сладострастия и неги украинское лето!", "влюбленная земля" изобильна; "прекрасный ветреник - ночной ветер, подкравшись, мгновенно целует" "девственные чащи черемух и черешен", "пруд обсыпал ледяными поцелуями огненные звезды"). Космос гоголевского мира живой, он дышит: "А вверху все дышит, все дивно, все торжественно", небесный свод просто "горит и дышит", но благоухает "роскошное украинское небо"; "чудный воздух" движет океан благоуханий"; "запах от цветущих яблонь и ночных цветов лился по всей земле" (примеры из "Майской ночи"). Это звучащая природа: днем в небе жаворонок льет "серебряные песни", "крик чайки или звонкий голос перепела отдается в степи", ночью "сыплется величественный гром украинского соловья".